У аналитиков МГИМО есть традиция. Каждый год в январе мы с коллегами публикуем прогноз "Международные угрозы", в котором пытаемся описать ключевые тенденции в международных отношениях. Мы не работаем "вангами", которые рассказывают о точных биржевых котировках и ставят диагнозы по фотографиям. Этот коллективный труд направлен на описание будущего международной системы большими штрихами.
Нынешний прогноз, конечно, направлен на анализ постковидного мира. Хотя с приставкой "пост" мы поторопились. Подзаголовок доклада "Международные угрозы-2021" – "Геополитика после пандемии". Хотя никакого "после" еще не существует. Мы живем во "второй волне", в Великобритании новая версия COVID-19, ежесуточный график заболевших никак не стремится к нулю. Тем не менее, мы заглядываем в ближайшее будущее планеты, рационально понимая, что пандемия в конце концов закончится. В нынешней версии прогноза постсоветскому пространству уделено до обидного мало места. Хороший повод исправиться.
Лейтмотив 2021 года: государства нужно больше. В предыдущие годы глобализация стремилась отменить национальные суверенитеты. Но, во-первых, основную тяжесть борьбы с пандемией несут именно государственные институты, а не частные корпорации; наднациональные организации (ВОЗ, например) и вовсе поминаются теперь как бессильные. Во-вторых, 2020 год не стал годом мира. Россия в разном качестве (посредник, миротворец, непосредственный участник) вовлечена в международные и внутренние конфликты в Сирии, Нагорном Карабахе, Донбассе, Приднестровье, Беларуси. Интенсивность этих конфликтов различается. Неизменно одно: ведущая широчайшую международную деятельность страна не может запереться внутри национальных окраин, даже если мир закрывает границы.
Кавказ и Турция
У 2021 года есть хороший шанс стать годом прорыва в самом тяжелом постсоветском конфликте. Российские дипломатические усилия в Нагорном Карабахе, конечно, оценены в Армении меньше, чем в Азербайджане. Они словно поменялись местами по сравнению с 1994 годом. Теперь армянское общество чувствует себя проигравшим. Это значит, что конфликт не урегулирован. И, несмотря на все политические заявления, он может быть эскалирован. С одной стороны, российские миротворцы между воюющими не первый год сторонами – надежная гарантия мира. С другой, их мандат ограничен пятилетним сроком, который может быть продлен.
К тому же в регионе действует активный внешний игрок. Во главе Турции сильный и амбициозный лидер, стремящийся тюркский мир сделать турецким, умеющий лавировать и во внутренних (вспомним "военный мятеж" 2016 года), и во внешних кризисах (от прокси в Сирии и торговли нефтью с террористами до обострения отношений с Россией из-за сбитого Су-24 и постоянных перепалок с французским президентом). Членство в НАТО, сохраняющееся, несмотря на все открытые и непубличные противоречия с Европой и США, и стремление быть мировым лидером мусульман делают из Турции абсолютно реальную силу, с которой будут считаться все игроки на Кавказе.
Амбициозный лидер решает силой разрешить многолетний территориальный и этнический конфликт, игнорируя российских миротворцев и полагаясь на поддержку внешней силы – кейс из недавнего прошлого постсоветского пространства. Вспомним – это всего лишь 2008 год. Словно в противовес такому сценарию президент Азербайджана 12 января в Москве на встрече с российским коллегой говорил об инфраструктурных и экономических прорывах. Восстановление железнодорожного сообщения по южной границе Азербайджана и Армении, проход ветки в Нахичевань, а оттуда в Турцию, подключение Еревана к этой трассе и связь Армении с Ираном и Россией – экономический успех для всех. Конечно, армяно-азербайджанские политические отношения не потеплеют, но экономика, необходимость строительства инфраструктуры и взаимного решения транспортных проблем могут отложить желание реванша у Еревана и развитие наступательных успехов у Баку.
И если Ильхам Алиев во внутренней политике почивает на заслуженных лаврах победителя, реинтегрировавшего земли, которые его страна и международное сообщество считают своими, то у его армянского визави большие проблемы. Внутриполитический кризис в Армении продолжится ввиду того, что рейтинг Никола Пашиняна после проигранной войны падает, но сколько-нибудь значимой общенациональной силы, способной взять у него власть, сейчас в стране нет. 17 оппозиционных партий тянут одеяло на себя и отказываются от досрочных выборов, пока Пашинян остается премьером. Те, кто в 2018 году с восторгами участвовал в стотысячных митингах в поддержку новой власти, теперь истово ненавидят ее, обвиняя в поражении на фронте и потере части Нагорного Карабаха.
Пока Азербайджан будет продвигать внутренние программы восстановления возвращенных районов, армянская внутренняя политика в 2021 году будет рефлексировать на тему поражения и искать ответственных. Не просто обида или разочарование, а боль и гнев – то, что чувствует Армения в отношении своего политического класса. Страна, долгие годы чувствовавшая себя победителем в региональном конфликте, проиграла и теперь обречена на долгую рефлексию и принятие нового статуса массовым сознанием.
Другие страны
Грузия и Молдавия в 2021 году будут объединены усилением внешнего влияния. Показательное событие 2020 года – подписание в резиденции американского посла в Тбилиси соглашения между властью и оппозицией. Времена, когда российские министры в качестве вежливых приглашенных арбитров успешно разрешали грузинские внутриполитические споры, давно прошли. Теперь кризисы внутренней политики регулируются де-юре на территории другого государства. На этом фоне заявление Бидзины Иванишвили о том, что он уходит на покой, не добавляет стабильности политической системе. В публичной политике грузинский политический класс, конечно, продолжит списывать все собственные просчеты на козни "северного соседа". Разоблачительные публикации о том, как "Кремль управляет грузинскими политиками", продолжатся. И обществу будет навязываться многолетний стереотип: прямое участие западных политиков во внутренних делах – это благо; попытки России поддержать отдельных одномандатников – страшное зло.
Смена первого лица в Молдове усилит антироссийскую, прозападную, прорумынскую риторику. Нового президента Майю Санду можно сравнить с Николом Пашиняном. Бэкграунд западный, ценности тоже. Москва и ее нравы понимаются ими хуже, чем бюрократия и нетворкинг в Брюсселе и Вашингтоне. Как и Пашинян, Санду будет повторять ожидаемые пассажи о многовекторности и необходимости развивать отношения со всеми центрами силы. Отличие в объективных обстоятельствах географии. Пашиняну некуда присоединять Армению. А Санду вполне представляет унионистов – тех, кто не воспринимает молдавскую государственность, историю и язык как самостоятельные и хочет жить в объединенной Румынии.
По всем каналам официальная Москва будет транслировать новому молдавскому руководству простой тезис: военного решения приднестровской проблемы не существует, а сохранение Молдовы в пространстве русского мира, т. е. с суверенной столицей в Кишиневе вместо Бухареста и с соблюдением прав русскоязычного большинства – постоянный национальный интерес России. Торговле Приднестровья с ЕС через Молдову или расширению связей самой Молдовы с Европой Москва препятствовать не будет. В отношении страны есть четкие красные линии: риторика о необходимости вывести российский миротворческий контингент не нравится, но допускается, но любые реальные попытки противодействовать ему вопреки договоренностям в формате "5+2" не принесут мира. Собственно, и здесь стоит напомнить кейс Михаила Саакашвили, поверившего части американских неоконов и потерявшего собственную страну.
Братья-славяне
Наконец, братья-славяне, которые в последние годы братству рады не всегда. В Беларуси Россия заинтересована в мирном транзите власти. С одной стороны, Москва понимает степень участия спецслужб Польши и Литвы в эскалации протестов после очередного избрания Александра Лукашенко. С другой, сложно было не заметить то, что делали силовики с мирными протестующими. Реальную кадровую помощь России несколькими автобусами бойцов ОМОНа в рамках Союзного государства (которая, замечу, не понадобилась) не следует рассматривать как индульгенцию при организации работы изолятора на Окрестина. Россия не заинтересована в том, чтобы настроить против себя поколения молодых белорусов. Плавная подготовка транзита в результате принятия новой конституции и, например, досрочных парламентских и президентских выборов, когда судьба страны решается не на улицах и в Телеграм-каналах, а на избирательных участках с соблюдением конкурентных и открытых процедур, – тот сценарий, в котором заинтересована и Москва.
Для Украины 2021 год не станет прорывом. Конечно, "ястребы" и националисты воодушевлены победой Азербайджана при поддержке Турции. Военная тактика с первоначальным подавлением беспилотниками и артиллерией ПВО и живой силы обороняющихся и дальнейшим продвижением собственных сухопутных войск в условиях горной местности принесла успех. Поставки вооружений из США и Турции создают в Киеве иллюзию о необходимости "натиска на восток". Но Донбасс похож на Приднестровье, как минимум, наличием сильного государства-патрона. Военного решения не будет. Несмотря на 450 млрд. гривен внешнего долга, спад промышленного производства, вечный риск украинской политики – угрозу отставки правительства, возможное невыполнение обязательств перед бюджетниками, Украина продолжит увеличивать военные расходы (сейчас – 6 % ВВП). Под медиавбросы о строительстве британской военно-морской базы в Николаеве и американской в Мариуполе украинские политики продолжат объяснять обществу, что во всех бедах виновата "имперская агрессия". Кроме того, усилится тренд на десуверенизацию Украины. Санкции против части украинских расследователей отношений компании Burisma и сына президента Байдена уже ввели.
2021 не станет для постсоветского пространства годом мира. Пандемия не закончилась, в США новая администрация, гораздо более идеологизированная, чем предыдущая, конфликты не разрешены, национальные правительства слабы, национальные суверенитеты под угрозой. Желание заокеанских партнёров использовать постсоветское пространство как буфер между Европой и Россией, которую надо втягивать в новые и новые конфликты, не ослабевает. Но миротворческие усилия России в Карабахе, Приднестровье и Донбассе дают надежду на то, что хотя бы на этих территориях стрелять будут меньше.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
