Прохожу под аркой у входа в Александровский парк, мысленно пытаясь вспомнить что-нибудь из "своего", связанного с этим парком. Я пару раз писала, сидя в парке, свои материалы. И скажу по секрету, пишется здесь замечательно. А еще много лет назад ходила на моноспектакль в театре "Глобус". Здание театра, напоминающее по формам одно полушарие земли, было в нижней части парка. Теперь это уже история.
Развлечения для знати и низшего сословия
Пара шагов, и я перед большим фонтаном. Ни разу не видела его функционирующим. Вроде бы жарко, и по всем законам логики он должен работать. Вообще, фонтан не всегда стоял на этом месте. До того, как был построен военно-исторический музей "Храм славы", ныне Национальная картинная галерея, он находился выше, ближе ко входу.
Но он мог помешать развернувшемуся в 1885-м году строительству, поэтому перекочевал на нынешнее место. Когда рабочие принялись рыть землю на территории, где он сегодня расположен, то обнаружили человеческие останки и могильные камни. Дело в том, что еще до того, как эта часть города начала активно осваиваться, тут находилось кладбище.
Строительство военно-исторического музея по проекту архитектора Альберта Зальцмана было завершено в 1888 году. Сад к тому времени уже был местом отдыха горожан. До середины XIX века данная территория представляла собой место для общественных развлечений.
Нижняя часть парка использовалась для конных состязаний. В центре возвышался столб, на который ставили кубок, и всадники должны были допрыгнуть и заполучить этот кубок. Место развлечений называлось Кабахи (от персидского названия мачты) с призом за победу в состязании.
На нижней террасе долгое время был плац для проведения парадов и смотров, звался он по имени императора Александра. Однако джигитовка (конные состязания) являлась развлечением знати. Низшее сословие собиралось на верхней террасе. Тут шли и кулачные бои, и гуляния на масленицу.
К 50-м годам XIX столетия было решено обустраивать территорию, как подобает городскому центру. По распоряжению царского наместника Александра Барятинского здесь разбивается сад. Автором проекта зеленого рая становится известный архитектор Ото Симонсон. По версии историка Майи Мания, Симонсон его разрабатывает по аналогу английских парков.
В нижней части сада у входа строят часовню в ознаменование чудесного спасения королевской семьи от гибели. Считается, что в свой приезд в Тифлис Александр II посадил в саду дерево, которое живо и по сей день. Одним словом, в этой истории был не один, а целых три Александра. Поэтому понять, в честь которого из них саду дали имя, крайне сложно.
Дресс-код и консенсус времен
Очень скоро Александровский сад становится чуть ли не главным спасением для горожан в жаркое время года. Состоятельные тифлисцы выезжали за границу, отдыхали в Петербурге, Боржоми, Коджори. Стесненные же в средствах коротали лето в столице.
По статистике тех лет, смертность среди городского населения была гораздо выше, чем в регионах. Объяснялось это обстоятельство прежде всего загрязненностью городского воздуха. Поэтому зеленые оазисы в Тифлисе пользовались особой популярностью.
Только вот попасть в сад мог не каждый. Главная претензия состояла, не поверите, в дресс-коде. Одетых в национальный костюм чоху и в особенности тех, кто приходил в чустах, в сад не впускали. Данное обстоятельство людей, конечно, возмущало, и в газетах даже появлялись заметки по этому поводу.
"Мы уверены, что это распоряжение исходит не от правительства, а, скорее, результат рвения службы полиции, стремящейся доказать свою верность. Мы верим, что как только правительство узнает об этом, оно тотчас же все это пресечет", - пишет газета "Дроеба", 1880г. В прессе тех лет можно встретить и такие выдержки.
Из рассказа очевидцев: "Одна уважаемая одетая в национальный костюм женщина села на скамейку в парке. В это время мимо проходили молодой человек, одетый в гражданскую одежду. Он приблизился к женщине, уселся рядом и начал потешаться над ее нарядом. Женщина рассердилась и в сердцах крикнула, чтобы он убирался и оставил ее в покое. Но, поняв, что все ее увещевания напрасны, поднялась на ноги и начала колотить его по голове. Причем делала это с остервенением до тех пор, пока у него носом не пошла кровь.
Караванами, пароходами и на двух своих, или Признание в любви родному городу >>>
Только после этого молодой человек вскочил со скамьи и, поджав хвост, убрался восвояси. За это время вокруг этой разыгравшейся сцены собрался болеющий за женщину народ. Они-то ее и успокоили" (101 сказка о Грузии. Том первый, 1886-1890).
Александровский сад, помимо прочего, еще служит хорошим примером тому, как могут мирно сосуществовать в одном физическом пространстве свидетельства совершенно разных исторических эпох. И никто при этом не борется с "твердой" культурной памятью, выраженной в монументах и скульптуре.
Сталинский ампир в Тбилиси, или О чем рассказывают камни? >>>
Со сменой власти в стране поменялось и название парка. Теперь он назывался парком 26 комиссаров. В это период в нижней части парка появился довольно громоздкий монумент, посвященный революции.
Еще раз он поменял название уже после обретения Грузией независимости. Верхняя часть парка стала называться парком имени 9 апреля, в честь трагических событий, развернувшихся в 1989 году, в ночь с 8 на 9 апреля. Впрочем, горожане называют его все равно Александровским парком. В самом парке были посажены деревья в честь невинно убиенных. На каждом дереве установлена табличка с указанием фамилии, имени погибшего участника события, года его рождения и даты смерти, которая у всех одна.
Могикан здешних прерий – уборщик по имени Амиран
Тихо в дневное время в парке. Немноголюдно. Парочка влюбленных, наслаждающихся обществом друг друга. И памятники, неодобрительно взирающее на сие действо.
Глаз выхватывает из зелени парка уборщика. Я бы, наверное, могла сказать, что глаз обычно выхватывает из панорамы самое яркое. Ведь сотрудники службы очистки носят специальную одежду, комбинезоны с оранжевыми полосками и такого же цвета кепки. Но фигура уборщика привлекла мое внимание по другой причине. Высокий, худощавый мужчина подметал как-то особенно. Сосредоточенно, будто даже с удовольствием. Была в его движениях некая осмысленность момента и своего места в земной круговерти.
Я подхожу к нему, заговариваю, и лицо расплывается в улыбке. Говорят, открытые люди улыбаются широко, во все лицо. Ни капельки не страшась вторжения в самое сокровенное – душу.
Амиран работает в службе очистки уже четвертый год. Рабочий день у него начинается в 8 утра, а заканчивается в 16:00. У него почти семейный подряд, потому что работает он в паре с супругой.
- У нее сегодня выходной, - рассказывает мужчина. - У меня супруга борется с лишним весом. Что только она не пробовала в этой сложной борьбе. И гербалайвами себя пичкала, и диеты соблюдала. Много чего испробовала. "Женщина, перестань маяться ерундой, давай выходи работать вместе со мной", - говорю я ей как-то. И устроил ее в нашу службу. Ничего, в модель не превратилась, но шнурки на обуви завязывает теперь без труда.
- При входе в парк Ваке, со стороны Палиашвили, есть большой ресторан, а рядом, с правой стороны, небольшое кафе. Так вот это было наше кафе, - выдает мне Амиран, не дожидаясь от меня вопроса.
- По специальности я строитель. Начинал с работы в библиотеке. Куда меня жизнь только не кидала. Потом Советский Союз распался, нужно было выживать. А мне всегда было интересно, как люди ведут собственное дело, причем многие даже специального образования для этого не получают. Решил заняться бизнесом.
Я работы не чуждаюсь. Наоборот, люблю ее, - при последних словах лицо у моего собеседника так светлеет, что веришь ему безоговорочно.
- У меня хорошая зарплата - 660 лари, а еще пенсия полагается с надбавкой, - продолжает Амиран, которому 74 года. - Веду здоровый образ жизни, занимаюсь спортом. Сил полно, работа нравится. Грех жаловаться, все у меня хорошо! И жена у меня всего одна была не менял, так и состарились, - хохочет он. Он просит меня говорить громче, потому что у него проблемы со слухом.
- Знаете, люди уважают мой труд. О том, что сорить на улицах и в парках нельзя, раньше задумывались гораздо реже. Меняется наш человек. Отношение к профессиям и специальностям меняется. Уходит пренебрежительное отношение к ремеслам. Если человек метет сегодня улицы, это еще не значит, что он всю жизнь только этим и занимался. У него груз какой-то за плечами.
Амиран умолкает, обдумывая следующую мысль.
- Помните, раньше мы говорили о том, что на западе люди открыто проявляют свои чувства. Если раньше у нас в Грузии прятались где-то и втихаря целовались, стеснялись, то теперь это делают в открытую. Я же тут в парке все время мету, так иной раз не только целуются, но и дальше идут. Ну я, понятное дело, отвожу глаза. Неловко мне.
- Похоже, вы в парке часто работаете. Как распределяется между сотрудниками, кто где будет работать, по какому принципу?
- Раньше этой службой правила одна компания, а теперь распределение сотрудников происходит из гамгеоба (районное правление). Мне без разницы, к какому ведомству мы будем подчиняться. Начальство, оно разное бывает. Пытался один "зеленый" начальник меня учить, как мести улицы. Я его сам научил, в первую очередь, человеческому обращению.
Есть такие среди нас, которые устраиваются недалеко от места, откуда должны зайти сотрудники мониторинга. И сидят, баклуши бьют. А как увидят, что тот появился, они метлу в руки берут и давай создавать видимость занятости.
Но люди бывают разные. Нужно знать, с кем и как разговаривать, к каждому человеку свой подход нужно найти. Начальники в нашем маленьком деле приходят и уходят, как и политики, а мы остаемся. Начальником ты можешь быть, а можешь и не быть. А вот человеком быть обязан.
Тут Амиран спохватывается, рабочее время-то истекает через каких-нибудь полчаса, а ему еще нужно доделать работу. Надевает на голову кепку и удаляется. На душе становится как-то хорошо, беспричинно радостно. Встречаются люди, для которых день за окном или ночь, весна или осень, а уж тем более одна политическая партия или другая, ровным счетом, все равно. Все потому, что у них свет идет изнутри…
