Пожалуй, это первый случай, когда деталь старого дома меня заинтересовала больше, чем сам дом. Возможно, потому, что эта деталь самая примечательная часть старинного здания. Я этой лестницей бредила недели две, то есть с момента, как набрела на фотографию в интернете. Адрес дома, в котором она расположена, указан на снимке не был.
Я про себя подумала, улица Цинамдзгвришвили, бывшая Клары Цеткин, пройдена мною вдоль и поперек. Ну, как я не найду искомый объект?! Первый поход показал, что излишняя самонадеянность нам часто вредит. Прошагав под солнцепеком солидное время, искомый двор с лестницей я так и не нашла. И вот, спустя какое-то время вышла на охоту опять. На сей раз я уже вооружилась точным адресом. Дом со знаменитой ромбообразной лестницей проживает по адресу Цинамдзгвришвили, 49.
Самое шутливое архитектурное творение
Я проследовала мимо компании мужчин, что кучковались в сквере перед двориком. Сквер крохотный. Пару скамеек, колонка с водой да бюст генералу Георгию Мазниашвили. У нас такие небольшие скверы бывает местом для районных "бирж". Название ничего общего не имеет с рыночной биржей - ни по идейному содержанию, ни по внешней форме. С биржей труда связи тоже никакой нет. Хотя, тут как посмотреть. Болтовню или работу языком тоже можно счесть за большой труд. Кучка соседей или убанских (районных) представителей сильного пола обсуждают в этом месте последние новости, перемывают кому-то кости и кидают игральные кости. Как правило, если есть на то условия, в таких скверах играют в нарды.
Так вот, биржу местную я оставила за спиной и подошла к двору. Железные ворота во двор выглядят обычно, никаких примечательных особенностей у них нет, если не считать граффити на боковой стене дома. Заглядываю внутрь двора. Номер дома вроде тот, что нужен мне, но деревянного чуда не вижу. Есть обычная, крашеная деревянная лестница, но без изысков и резных деталей. Тут я дернулась в сторону этой самой "биржи", чтобы уточнить, не ошиблась ли я номером дома.
- Все верно, - отвечает мне высокий представительный мужчина, - зайдите во двор и поверните налево. Двор у нас маленький, сразу заметите то, что ищете.
И правда, как можно было не заметить эти кружевные ромбы, подумала я про себя, оказавшись перед заветной лестницей. Но все дело в том, что она теряется между застекленными верандами с обеих сторон. И заглянув во двор, с порога ее можно и не увидеть. Благородная старушка, прожившая интересную жизнь (ходили ж по ней интересные субъекты), буквально примагничивает твое внимание. На какое-то время я забываю обо всем остальном.
К реальности возвращают туристы. Щурясь от солнца, они стараются найти удачное место для фотографий.
Нет, фасад у дома тоже великолепен. Милый и кокетливый, выполненный в стиле модерн. И печи громоздкие, говорят, в этом доме были на каждом этаже. Но лестница – все же самая зачетная вещь, поражающая твое воображение формой и выслугой лет.
Будто автор творения решил поиграть с формами, начертив арифметическую клетку деревянными лестницами. Только клетку вроде бы взяли и чуть наклонили, отчего клетки превратились в ромбы. Если дать волю воображению, то в клетки, образованные лестничными пролетами, можно лепить крестики и нолики.
Делаю по лестнице пару шагов, скрипят под ногами половицы. В доме всего три этажа, а лестниц на один пролет больше. Последний пролет ведет на чердак. Эта часть лестницы как раз самая поврежденная. И боковых ограждений у лестницы не хватает, да и шаткая она вся. Различить, какого цвета было это уникальное творение, сложно. Краска давно облупилась. И потом, лестница наверняка раз сорок перекрашивалась, поэтому, чтобы установить первоначальный окрас, нужен взгляд реставратора.
Как рассказали соседи, еще при прошлом мэре Давиде Нармания чиновники пришли во двор, оценили красоту, масштаб работ и даже посчитали, во сколько это обойдется городскому бюджету. На том вся забота об историческом наследии и закончилась. Впрочем, лестница за свою историю существования все же ремонтировалась. Об этом свидетельствуют лестничные ограждения.
Плотники, как явствует из простых форм, не сильно заморачивались с формой. Не стали в эпоху плановой экономики вытачивать ограждения для лестниц вручную. Родных резных ограждений осталось мало. Но они пока еще есть – свидетели романтической эпохи. Лестница, несмотря на свой "нездоровый" вид, остается пока рабочей. Хотя пользуется ею только одна семья, на втором этаже. Остальные попадают в дом из парадной, а не со двора.
Дом построен в конце XIX столетия. С внутренней стороны двора прямо напротив дома в скором времени выросло еще одно двухэтажное строение. На второй этаж вела винтовая лестница, тоже деревянная. Однако то ли она пришла в негодность, то ли по каким другим причинам, но ее решили поменять на обычную лестницу. С нее я делаю снимки ромбообразной лестницы. Пока выбираю удачные ракурсы и пристраиваюсь поудобнее, двор наполняется туристами. Не успевает покинуть двор англоязычная группа, как во двор входит русскоязычная.
На выходе, у ворот, мужчина улыбается и говорит, сколько раз говорил соседям, давайте повесим перед входом во двор небольшой ящик и будем пускать на экскурсию в наш двор за плату. Глядишь и отремонтируем потихоньку нашу лестницу.
- Разве кто-нибудь против? Просто нас обвинят в незаконном взимании денег, - подхватывает другой сосед.
Хачик и Света - местный колорит
- Мой дед в этом доме жил с 1920-го. Рассказывал, что до революции в нашем двухэтажном доме располагался госпиталь, - говорит тот самый высокий и представительный мужчина по имени Хачик. – Комнаты в этом доме были большие и смахивали больше на казенные. Веранды тоже были открытые. И лишь в 1937-м году люди получили разрешение их застеклить. О личности архитектора, по проекту которого был построен этот дом с лестницей, не известно ничего. Что же до владельца дома, то вплоть до 80-х годов прошлого столетия на втором этаже жили его родственники по фамилии Кайтанджян. Позже они получили квартиру и съехали со старого дома.
Хачик родился и вырос в этом дворе. Проработал инженером на авиационном заводе. Попал на завод по окончанию Технического вуза и так и остался собирать самолеты. Сосчитать, сколько собрано военных самолетов Су-25 за время его пребывания на этом заводе, ему вряд ли удастся.
Хачик стал авиастроителем случайно.
- Школа была уже за плечами, впереди был выбор будущей профессии с путевкой в жизнь. И тут мы как-то стоим с моим приятелем, и он говорит: "А давай вместе поступать в ГПИ на факультет авиастроения". А у меня даже в мыслях не было идти в эту профессию. И я отправился за компанию на экзамен и поступил. В сборочном цеху тогда примерно 750 человек работало. Комплектующие приходили из России и других союзных республик. Су-25 пустили в серийное производство с началом войны в Афганистане. У этой модели хорошая маневренность, а там местность гористая, нужна максимально короткая посадочная полоса. Одним словом, эта модель была идеальна для такого рельефа. Самолеты выпускали вплоть до развала Советского Союза.
Тут Хачик говорит об одном интересном эпизоде своей жизни. На пике карьеры ему предложили переехать в Москву и работать на авиационном заводе имени Сухова. При этом его брались обеспечить жильем, но он отказался. На вопрос, почему он не уехал за успехом в Москву, я получаю самый неожиданный ответ:
- Я не смог оставить своих друзей, - говорит он. – Знаете, у меня на курсе не было такой дружной компании, как в школе. Не смог… - замолкает мой новый знакомый. Пару лет назад друзья, которые уже давно живут в Москве, они уехали в 90-е, звали его приехать к ним, присылали деньги. Но потом случился финансовый кризис, и опять что-то пошло не так. И Хачик остался в Грузии.
Пока мы с ним беседовали, к нам подошла другая соседка.
- Я, конечно, понимаю, что жаловаться вам не имеет смысла, - начала Света эмоционально, - но, вот вы просто скажите, разве это нормально – заглядываться на эту несчастную, обшарпанную лестницу? И ходят к нам во двор иностранцы, и ахают, и охают. Объясните мне, что они находят в этом затрепанном, старом дворе? У нас полно отремонтированных, нормальных домов в Сололаки, пусть идут туда! А лестницы! Разве в городе нет красивых лестниц?! И что они в ней такого нашли!
Жителям дома, может, и хочется хвастаться собственным двором и домом, да бывает неловко за его внешний вид. Поэтому часто толпы туристов у них вызывают скорее раздражение.
- Ну, туристам обычно нравится старина, в каком бы виде она ни была, - пытаюсь я объяснить мотивы любопытства. И они понимают, что Грузия - страна небогатая, жители не могут своими усилиями отремонтировать эту красоту.
Тут Света обращается к Хачику, говоря, что неплохо им было бы написать коллективное письмо в мэрию. Попросить соответствующие городские службы, пока лестница окончательно не развалилась, принять какие-нибудь меры. Дом ведь очень старый, строительство датируется концом XIX века. Когда смотришь на дом с фасадной стороны, там посередине, на втором этаже, сохранился один старинный балкон. Этот балкон, выходящий из квартиры моей новой знакомой Светы. Как-то она делала уборку, драила поручни, ограждение, и обнаружила отметину в металле. Присмотрелась и заметила цифры – 1887-й год. Моя знакомая вспоминает, что во время ремонта в доме кто-то из соседей обнаружил настенные росписи.
Тут к нам подходят две туристки, просят помочь попасть в модное многофункциональное пространство под названием Фабрика. Хачик со Светой наперебой объясняют, как дойти до этого брендового места, которое в двух шагах от нашего местонахождения.
"Эх, жаркое лето выдалось нынче, напряженное", - говорят между собой соседи, когда девушки отходят от нас. Ужасно надоел весь этот политический хаос, хочется спокойствия, мира, задумчиво изрекает Света. Хочется, чтобы и люди жили, не нуждаясь, и туристы приезжали беспрепятственно, и было бы что показывать туристам…
