Я не знаю, куда уходит детство. Но знаю, как в него вернуться, хотя бы на время! Жителям и гостям Тбилиси советую, не мешкая, отправиться по адресу проспект Руставели, дом 8. Выходим из метро на станции Площадь свободы, проходим пару шагов и вот он – Национальный Дворец молодежи. А до того Дворец пионеров, еще раньше - дворец царского наместника Михаила Воронцова. Успел даже побывать правительственным ложем, в котором новое правительство провозгласило независимость и приняло конституцию.
Место и в самом деле загадочное. Потому, что в нем невероятным образом пересеклись самые разные фигуры. Год назад дворцу присвоили статус музея. И теперь каждый желающий может побродить по коридорам этого удивительного строения, получить информацию от гида. На ресепшне охрана. Сразу вникают в суть и предлагают проводить до кабинета гида. Я сначала слабо сопротивляюсь, говоря, что знаю направление и дойду сама. А потом понимаю: охранник вызывается проводить не из недоверия к моей персоне, а скорее из желания позаботиться, чтобы я не заплутала в бесконечных коридорах.
Непостоянная судьба дворца
Дворец состоит из двух флигелей – фасадного и того, который находится во внутреннем дворе. Соединяются они между собой длинными коридорами. Как объяснили мне позже, если смотреть на здание с высоты птичьего полета, оно имеет форму круга.
Поднимаемся по лестницам, идем по длинному коридору. Мимо пробегают дети. Дворец молодежи посещают сегодня до четырех с половиной тысяч детей. Чтобы перечислить все кружки, в которые ходят ребята, одного материала не хватит. Здание это с 200-летней историей. Оно не разваливается, не осыпается, но нуждается в основательной реабилитации. Как заявил в одном из интервью руководитель Фонда развития Тбилиси, работы начнутся уже летом 2019 года.
Вообще, трудно найти еще одно такое здание, облик которого так интенсивно менялся с течением времени. История здания берет начало с 1801 года. Это период, когда Грузия присоединяется к Российской империи и возникает необходимость построения здания, где размещалась бы резиденция главнокомандующего. Первым главнокомандующим был назначен граф Кноринг. Канцелярию для командующего было решено строить на окраине города. Да-да, вы не ослышались, наш сегодняшний центр был периферийной зоной.
Здание было построено наспех и никоим образом не соответствовало его статусу. Вскоре его разрушили и построили новое. Здание неоднократно перестраивалось, пока в Тифлис в 1844-м не пожаловал царский наместник Михаил Воронцов. Граф приезжает в Тифлис с архитектором Николаем Семеновым. И тут опять начинается перекройка строения. На сей раз его делают пышным, важным и стройным. Облагораживают фасад колоннами и помещают в ниши античные статуи.
Михаил Воронцов прослужил в Грузии десять лет, с 1844 по 1854 год. Он и по сей день самый уважаемый русский политик в Грузии. А причина в его подходе, отношении и политике. Воронцов предпочитал строить русско-грузинские отношения на культуре и образовании. После честно прослуженных лет и произведенной им культурной революции, Воронцов отбывает из Тифлиса.
И вот в 1865-м облик здания решают опять поменять. На сей раз этим занимается шведский архитектор Отто Симонсон. Впрочем, внутри здание сохранилось практически таким, каким его строил для себя Михаил Воронцов.
Дошли. В дверях кабинета охранник со мной прощается. Меня, так сказать, передают из рук в руки. В конкретные руки отзывчивого гида Ноны Кузановой.
- Я недавно читала, как Михаилу Воронцову подарили во время его пребывания в Крыму, в Алупке, чайный куст. Так он его привез и посадил в Озургети. В том же источнике говорилось, что развитие и превращение чая в массовую культуру началось именно оттуда, - начинает наш променад отзывчивый гид Нона Кузанова.
Любовь в одиннадцатом измерении
Наш экскурс по дворцу мы начинаем с Ноной из мраморного зала. В небольшом зале малюсенькое пианино, которое, по словам гида, нашли уже в советские времена в подсобном помещении дворца. Оно удивительным образом сохранилось в рабочем состоянии. Предположительно, на этом миниатюрном музыкальном инструменте учили музыке детей Воронцова. Их у него было четверо.
Заходим с Ноной в зеркальный зал. Я сначала хотела было сосчитать зеркала. Но потом, оценив их количество, затею оставила. Если бы тут были только большие зеркала, спрятанные под резные деревянные рамки! А в зале еще куча мелких, составляющих оформление стенных ниш и потолочных розеток. Зеркала зрительно расширяют пространство и уводят тебя куда-то вдаль. На секунду даже пробегает мысль, а может, это одиннадцатое измерение?
Над головой тяжелые люстры филигранной работы. После смены власти в 20-х годах во дворце царил полный хаос. Мебель и вещи из дворца уничтожалась и расхищалась. Недавно во дворце раздался звонок. Пожилой человек рассказывал о том, что у него в доме есть люстра из Воронцовского дворца, и просил приехать сотрудников с экспертами, чтобы оценить ее и убедиться в достоверности. Кстати, одна из люстр дворца висит в сегодняшнем здании парламента. В общем, находится по соседству.
В углу скромно дожидается нашего внимания один воспитанный гражданин. По всему видно, аристократ, голубых кровей и романтического склада. Это большой белый рояль. Старый рояль слышал не только фуги, но и сложные произведения. Те, которые играли во времена устраиваемых тут балов. Это сейчас музыкальный инструмент в зеркальном зале живет в гордом одиночестве, а тогда ему составляли компанию инструменты из оркестра, который располагался на балконе.
Честно говоря, не задержи гид моего внимания на этом самом балконе, я бы, возможно, и не заметила этой оркестровой ямы. Точнее сцены, потому что находится она на втором этаже комнаты. Любопытно, что играл оркестр в день свадебного пиршества Нины Чавчавадзе и Александра Грибоедова. В этом зале и развернулось знатное гулянье по этому случаю.
Эту историю тут рассказывают с особым воодушевлением: веселье было в полном разгаре, когда молодожены вышли в сад. Увлекая за собой красавицу Нину, Грибоедов вдруг обратился к супруге со странной просьбой. Показав на Святую гору, он сказал: "Если со мной что-нибудь случится, похорони меня, пожалуйста, там".
Как должна была реагировать на такие слова возлюбленная, молодая супруга? Заплакала, наверное, откуда же ей было знать, что его устами в тот момент разговаривала сама судьба.
Мы подходим с Ноной к высоким витражным дверям, выходящим в сад. Дверь с легким скрипом поддается.
- Видите вот это низкое двухэтажное здание? Второго этажа помещений, где размещались кладовые, конюшни, тогда не было. И домов, заслоняющих панораму, тоже, следовательно, история могла вполне разворачиваться именно так. Если убрать отсюда второй этаж, то все сходится в той истории про разговор.
Справка, выданная месье Дюма, и заседание в будуаре графини
Во дворике особняком растут три сосны. Шумят их кроны от ветра, нашептывают одну забавную историю. Деревья были посажены еще Воронцовым. Одним из самых частых гостей во дворце был Александр Дюма-старший. Как-то раз, поев и выпив на спор много бокалов вина, он сильно охмелел. Вышел в сад, подошел к этим соснам. Обнял одну из них и не смог больше и шагу ступить. По итогам происшествия, дворцовый врач выдал справку. В ней значилось – месье Дюма освобождается от всех мероприятий, которые проводятся во дворце по протоколу. В общем, Дюма-отец "завязал" с грузинским застольем.
Через пару минут мы возвращаемся во дворец. Бесконечные дворцовые коридоры напоминают вагоны поездов. Мы, будто не меняя маршрута, движемся вперед, до конечного пункта назначения. И вот он, дорожный полустанок – очередное музейное пространство. Деревянные шкафы со стеклянными полками, дверями. В одном из них посуда, принадлежащая Воронцову. Посуда оформлена по эскизам царского наместника Воронцова.
Рядом плоский шкаф, под стеклом уникальный альбом фотографий. На снимках внутренние комнаты дворца Воронцова. По фотографиям можно восстановить картины дворцового быта, культуры и обычаев обитателей этого большого и уютного дома. Снимки сделаны знаменитым фотографом Ермаковым.
Пока я приглядываюсь к снимкам и безуспешно силюсь запечатлеть альбом сквозь стекло, Нона просит у коллег узнать, как долго будет занят экс-будуар супруги Воронцова Елизаветы Браницкой.
Там проходит встреча директора дворца с представителями городских властей. Видимо, обсуждают запланированную реставрацию.
В кабинет Михаила Воронцова, оформленный в персидском стиле, нам попасть не удается. Зал занимает американская организация, которая не разрешает посещать музейное пространство. Наконец дверь в комнату супруги Воронцова открывается, и оттуда начинает вытекать народ. Когда он наконец пустеет, в него заходим мы.
И будто сразу оказываемся заключенными в объятия теплых бежевых стен. Немного позолоты на стенах, уникальный паркет, сохранившийся только в этой комнате и едва уловимый аромат. Он будто обволакивает, будоража твое воображение. В романтические времена тут, должно быть, была роскошная мебель. После смены власти ее сжигали прямо на мраморных полах.
Нона рассказывает о том, что тут проходили вечера, встречи, посиделки и неожиданно спрашивает:
- Вы чувствуете какой-нибудь запах?
- Я его чувствую с тех самых пор, как мы зашли сюда!
- А разве он не похож на аромат какого-то…
- Чая?
- Да-да, чая или кофе! – благодарит Нона за подсказку. – Графиня ведь тут потчевала своих гостей. Тут устраивались ежедневные чаепития, благотворительные вечера, средства от которых перечислялись на борьбу с туберкулезом.
- Вы думаете… - неуверенно допускаю я мысль.
- Этот аромат стоит здесь давно! Очень давно! Его ощущают почти все, переступающие порог этого зала. Мне как-то туристы заметили – знаете, чудно, но такое впечатление, будто аромат въелся в эти стены, они им пропитались!
Мы с Ноной на секунду умолкаем. Как бы вслушиваясь в таинство допускаемой мысли. Медленно подходим к выходу на балкон. Тот самый, знаменитый, на котором снимался культовый грузинский фильм "Кето и Котэ". Вид с балкона в сад, превратившийся в открытый парк имени первой республики, и по сей день чудесный. Глаз, сразу же по выходу из будуара падает на крохотный фонтан.
Вокруг много зелени. Хотя сегодняшнее озеленение, конечно же, уступает воронцовскому. Сад был полон кустов, редкостных деревьев и красивейших цветов. Клумбы сада были сплошь засажены ромашками. То были любимые цветы Елизаветы Браницкой.
Много лет спустя ромашка станет символом борьбы с туберкулезом. Будет даже учрежден День Белого цветка. Это то самое заболевание, от которого страдала Елизавета Браницкая. Михаил Воронцов ушел из жизни два года спустя после своего отъезда из Тифлиса. Его супруга пережила его на 24 года.
Немного помолчав, мы с Ноной возвращаемся во дворец. Вперед, история самого удивительно здания на центральном проспекте города продолжается!
Продолжение следует...
