В городском обиходе есть словосочетания, которые выдают в употребляющем их безусловного горожанина. Как пароль или условный знак у разведчиков. Помните из "17 мгновений весны" — "продается рояль", и ответ на этот вопрос — "рояль продан". Или цветок в окне, который свидетельствовал о провале квартиры советского разведчика. Ошибка профессора Плейшнера, который при посещении явки в Берне не проверил условленный сигнал, стоила ему жизни. Когда Плейшнер вспомнил все наставления Штирлица, то было поздно, и чтобы не попасть в руки гестаповцев, он раскусил ампулу с ядом и выпал из окна подъезда.
Портал в прошлое в сердце Тбилиси: особняк Тер-Акоповой и его именитые старожилы >>>
Драма наших дней и городской истории в другом. Остается все меньше людей, которые знают этот пароль и способны ответить на условный сигнал. Да и сигналов становится меньше.
Тбилисские пароли и явки
Много лет назад на один тривиальный тбилисский вопрос "Куда идешь" можно было получить не менее тривиальный тбилисский полужаргонный ответ – "Эвас паваротши", что дословно значит – "в Евин поворот". Точно помню, что выражение носило не совсем благозвучный оттенок. Это как, спросив, куда идешь, получить в ответ — на Кудыкину гору, только гораздо жестче и грубее.
Стало дико интересно, кто же такая была эта Ева и что это за то ли крамольный, то ли фривольный поворот, в который отправляли спрашивающего тбилисцы. Ну и аккурат во время умственных бдений в меня бросилась ссылкой на интересный сайт одна приятельница. В информации на этом ресурсе говорилось об искомом мною адресе и самой Еве, жившей в том дворе. В общем, пароль известен, место явки тоже, рюкзак за спину и вперед!
Больше историй из проекта "Прогулки по Тифлису" читайте на Sputnik Грузия >>>
На поиски двора на улице имени грузинского ашуга Иетима Гурджи я отправилась одним солнечным, погожим днем. Петлять по извилистым и узким улицам пришлось долго. Все никак не могла взять в толк, где же этот самый дворик 4/9. Вконец отчаявшись найти его, даже включила навигатор. И семенила по улочкам, держа перед собой, подобно компасу, мобильник. Надо же, как далеко забралась Ева. Мало того, что забралась, так она еще и следы умело замела, чтобы ее, плутовку, не нашли пытливые тбилисцы. Когда надежда набрести на нужный поворот уже совсем иссякла, глаза наткнулись на долгожданный указатель и искомый двор.
И вот неожиданность – дворик непростой, а со статусом исторического памятника. Достаточно одного броского взгляда на дом, чтобы понять, за что премировали его таким званием. Все его три этажа увиты деревянным плющом. Кружевная оборка, окаймляющая дом, как и принято в городской архитектуре, голубого цвета. Впрочем, местами оттенки все же разные. Позже жильцы дома расскажут, что в доме был пожар по неосмотрительности одного соседа. Поэтому часть дома имеет более светлый оттенок. А пока сворачиваю направо, поднимаюсь по старой, деревянной лестнице с шиферным навесом. В типичной для старых тбилисских домов широкой веранде сидят соседи. Их трое, одна из них, та, что повзрослее, из местных, две другие — приезжие из Москвы и Киева.
— Ева? Вас тоже интересует Ева, — со смехом спрашивает грузинка, узнав о предмете моего интереса.
— А что, много интересующихся?
— В последнее время какое-то паломничество туристов в наш двор. И у всех один и тот же вопрос, кем же была эта Ева. Просто удивительно, почему вдруг проснулся к ней такой интерес. Это похоже на какое-то модное явление. Наша Ева пользуется популярностью, — улыбается женщина.
— Так кем же была ваша Ева, что стала притчей во языцех?
— Наша Ева была торговкой. Если хотите, спекулянткой, так ведь их в советские времена называли. Она жила на втором этаже. По сути, была женщиной простой, необразованной, но очень доброй и человечной. Самой первой спешила на помощь, если кто в ней нуждался. Я это все знаю от своего мужа, который в этом доме родился и вырос.
При слове спекулянтка на память пришел эпизод уже из собственного детства. К нам, в наш тбилисский дворик на Марджанишвишли, частенько захаживала одна, как называли ее взрослые, спекулянтка. Ее звали Донара. Приходила во двор она бесшумно, зато потом начиналось активное жужжание. Соседи дружно сбегались поглядеть на товар. Донара раскладывала его на сундуке и говорила цены.
— Еву знали в округе все, — прерывает мои мысли новая знакомая. – Но тут ничего удивительного нет. В те времена в нашем дворе торговлей занимались многие. Ева по национальности была еврейкой, промышляла торговлей одежды, а вот через стенку жили армяне, они занимались продажей ювелирных изделий. Вообще этот район называли районом ростовщичества. Сдавали, покупали, одалживали. Ева, по рассказам мужа, могла даже в долг дать одежду. Дородная такая и всеми любимая, — улыбается женщина.
Евы нет, а поворот остался
Остается загадкой, почему вошло в устойчивое употребление словосочетание о повороте Евы. Спекуляция в те времена преследовалась законом, и к Еве ходили за товаром по вечерам, под покровом ночи. Так сказать, для надежности. А словосочетание, видимо, вытекло из того, что, шифруясь, народ говорил – иду в Евин поворот. Это был такой пароль для посвященных. Со временем этот пароль потерял первоначальное значение и приобрел уже другой, более грубый оттенок. Возможно, потому, что употреблявшие его даже понятия не имели об его истинном значении. Евы давно уже нет в живых, а вот поворот ее остался.
— Ева постаралась дать своей дочери блестящее образование. Дочь со временем продала эту квартиру и перебралась отсюда в другой район – Ортачала. У них там был дом. После этого следы Евиной семьи уже теряются. Больше мы о них не слышали, — задумчиво заканчивает жительница дома.
Дом с колоритными резными балконами был построен в 1875 году. Обводя взглядом его коридоры, охотно в это веришь. Перекошенный пол, разбитая параличом времени узкая, деревянная лестница, ведущая на третий этаж. Тут уже все и давно просится на ремонт. Но браться за него соседи не могут. По закону, объект культурного наследия можно ремонтировать только с позволения госструктур. Однако в том и беда, как говорят жильцы, что ни от государства ничего невозможно добиться, ни самим приложить руки не дают.
Через некоторое время в разговор вступают две молодые женщины. Оказывается, они не квартиросъемщицы, а владелицы.
— Мне нравится в Грузии. Тут спокойно, нет этой извечной сутолоки, как в Киеве. Есть время, нет ненормального ритма, что для меня как творческого человека очень важно. И тут дышится свободно и спокойно, — отмечает украинский фотограф.
К разговору подключается Оля, приехавшая некоторое время назад из Москвы. Как делится в разговоре Оля, в Грузии у нее наконец появилась возможность жить в свое удовольствие.
— Ты можешь остановиться и подумать над тем, а зачем тебе все это нужно.
Оля приехала в Грузию и открыла собственное дело — арт-мастерскую по производству и продаже ювелирных изделий из Венецианского стекла. Уезжать из Тбилиси даже не думает. И она бросила тут якорь не просто надолго, а навсегда.
— Как можно отказаться от такой красоты? – спрашивает Оля, обводя головой стены дома.
Тбилисская скатерть–самобранка: старая традиция снова входит в моду >>>
Отказаться от красоты, в самом деле, сложно. И забыть ее тоже никак нельзя.
