Александр Геловани
Сказать, что ситуация на ближневосточном театре военных действий изменилась, значит не сказать ничего. Взятие Алеппо сирийскими правительственными силами, договоренности, достигнутые в ходе переговоров между Россией, Турцией и Ираном, транзакция власти в Соединенных Штатах и концентрация Европы на своих внутренних проблемах, изменили как роль сирийского конфликта в повестке дня международных отношений, так и расклад сил внутри страны.
Победители и судьи
Опыт прошлого показал, в этой войне побеждает тот, кто решительнее применяет военную силу и способен договориться хотя бы с одной из сторон. Договоренности России, Ирана и Турции создали вполне естественные преференции для сил, поддерживаемых этими странами. Речь идет прежде всего о правительстве Башара Асада и Сирийской Свободной Армии. Еще совсем недавно война в Сирии была войной всех против всех, причем часто было очень трудно прогнозировать какая сторона станет для какой ситуативным союзником, а какая врагом буквально на следующий день. Было ясно, что прежде всего необходимо упростить ситуацию и она была упрощена.
В Сирии противостоят друг другу пять основных сил. Это правительство Башара Асада, поддерживаемое Российской Федерацией, Ираном и иранской группировкой Хезболла, под контролем которой находилась юго-западная часть страны и побережье Средиземного моря. Силы Сирийской Свободной Армии, поддерживаемые Турцией, контролирующие после турецкого вторжения часть территории на севере Сирии. Исламистскую сирийскую оппозицию, несмотря на поддержку некоторыми кругами истеблишмента Саудовской Аравии и Катара, можно считать внесистемным игроком. Несмотря на это, они контролируют солидную часть территории на северо-западе страны. Отряды курдской самообороны и союзные им силы Сирийской Демократической Армии, под контролем которых находится северо-восточная часть Сирии к востоку от Евфрата, а также занимающий важное стратегическое положение на западном берегу Евфрата город Манбидж. Курдов и их союзников поддерживала предыдущая администрация США, резонно полагая, что этот, пожалуй, самый слабый элемент в сирийской мозаике может стать серьезным козырем для торга с каждой из сторон. Еще одним из участников сирийской войны является террористическая группировка ИГИЛ, против которой воюют все. Однако, из внесистемных сил именно ИГИЛ получила больше всех преференций из создавшегося положения.
Фактор Трампа
После выборов в США ситуация в корне изменилась. Курды, которые достаточно долгое время были союзниками Башара Асада, и даже принимавшие активное участие в блокаде юго-восточного Алеппо в первой половине прошлого года, а затем занявшие позицию вооруженного нейтралитета, оказались в положении неопределенности. Во многом активные действия курдов, которые летом 2016 форсировали Евфрат и стремились к соединению с западным курдским анклавом, что фактически отсекло бы Турцию от Сирии, вынудило Анкару вторгнуться в северные районы страны. Ну а такое вторжение было бы крайне рискованным без урегулирования отношений с Москвой. И это урегулирование не заставило себя ждать.
В итоге, после победы Трампа сложилась ситуация, когда у внешних сторон появилась возможность уменьшить количество игроков и упростить ситуацию. Слабым звеном тут оказались сирийские исламисты, то есть отряды боевиков, часть из которых раньше входили в ИГИЛ и "Аль-Кайду". Исходя из хода боевых действий в 2015-16 годах, Москва и Тегеран рассматривали данные силы как главную угрозу правительству Асада. Кроме того, именно сирийские исламисты контролировали восточную часть Алеппо и постоянно пытались пробить коридор с находящимися под их контролем западными районами страны. Конечной целью исламистов был полный захват Алеппо, что позволило бы им провозгласить свое государство со столицей в древнем Халебе (арабское название Алеппо). Про военное значение подобного поворота событий говорить излишне. Вот почему уничтожение сирийских исламистов как военно-политического фактора и взятие Алеппо стало первоочередной задачей для правительства Асада, и соответственно его союзников.
Восточные тонкости
Но как известно, восток — дело тонкое. Тонкость ситуации заключалась в том, что реально сирийские исламисты контролировали только юго-восточную часть Алеппо. С юго-востока город был настолько хорошо укреплен, что был фактически неприступной крепостью. А вот в северо-восточных кварталах Алеппо проживали туркоманы (сирийские турки), и удар по ним без предварительной договоренности с Анкарой, мог иметь крайне негативные последствия. Ведь неслучайно турецкие танки так рвались к Эль-Бабу. Судя по всему, такая договоренность была достигнута или до, или по ходу штурма Алеппо. Взятие Алеппо не просто укрепило позиции сирийских властей, но и избавило от главной "головной боли" — информационной кампании по гуманитарным последствиям войны в западных СМИ.
Возникает вопрос — а почему Турция пошла на такое соглашение. Кроме проблем на севере с курдами, в Анкаре хорошо помнили, что именно сирийские исламисты фактически обескровили их главных контрагентов — Сирийскую Свободную Армию, которая до 2014 года была главной силой вооруженной оппозиции. В 2014 году большая часть бойцов САС перешла к исламистам. Расчет турок был в данном случае прост, после разгрома сирийских исламистов большей части боевиков просто некуда будет деваться, кроме все той же Сирийской Свободной Армии. Таким образом интересы Анкары, Москвы и Тегерана совпали.
Расчет турок оказался верным. Сирийские исламисты и до этого не отличавшиеся особым единством разваливаются на глазах. В районах, контролируемых исламистами проходят демонстрации с требованием прекратить распри и примкнуть к кому бы вы думали. Правильно — к Сирийской Свободной Армии. Иногда эти демонстрации перерастают и в вооруженные столкновения. Впрочем, это неизбежные эксцессы, сопутствующие подобному переформатированию. Однако, далеко не все исламисты готовы влиться в ряды САС. Значительная их часть переходит на сторону ИГИЛ, и этот процесс объективно дал дополнительный импульс данной террористической организации, которая еще совсем недавно была загнана в сирийскую пустыню. В итоге ИГИЛ удалось не только захватить Пальмиру (это было сделано еще в период боев за Алеппо), но и организовать серьезное наступление на Дейр-эз-Зор. Дейр-эз-Зор — место совсем не простое, город, который называли "жемчужиной пустыни" находится на пересечении маршрутов транспортировки сирийской нефти, являющейся главной “кормовой базой” ИГИЛ. Террористам удалось разрезать силы защитников, захватив большую часть города. Сейчас защитники Дейр-эз-Зор держатся в основном благодаря мощной поддержке самолетов ВКС России.
ИГИЛ как общий враг
Во всех остальных местах Сирии все тоже воюют с ИГИЛ, стараясь не воевать друг с другом. Понятно, что будучи внесистемной силой, ИГИЛ является проблемой для всех сторон конфликта. Но, именно необходимость борьбы с ИГИЛ может послужить основой для перемирия между сторонами, интересы которых кардинально расходятся.
Состоявшиеся в Астане переговоры показали, что до настоящего мира в Сирии еще очень далеко. Представители оппозиции так и не встретились с представителями сирийских властей. Сирийские курды категорически отказались принимать на себя какие-либо договоренности, связанные с решениями, принятыми в Астане. Более того, они заявили о том, что сам по себе формат переговоров в Астане не может быть принят как общесирийский, ибо на нем не представлены все этнонациональные и конфессиональные группы, населяющие страну. Турецкий вице-премьер в свою очередь откровенно заявил, что целью операции "Щит Евфрата" вовсе не является передача севера Сирии Башару Асаду, главная цель Турции — обезопасить себя от террористов. А кто у нас террористы с точки зрения турок? Конечно, ИГИЛ и сирийские курды. Анкара считает сирийских курдов террористами, так как они связаны с РКК, террористической организацией, весьма активно действующей на территории Турции. Сирийские сунниты не доверяют и вряд ли станут доверять сирийским властям и уж тем более Ирану.
До настоящего мира в Сирии действительно еще очень далеко, но даже очень ненастоящий мир лучше любой войны.
Мнение автора может не соответствовать с позицией редакции
