Джордж Баланчин — выдающийся балетмейcтер грузинского происхождения, положил начало американскому балету и современному неоклассическому балетному искусству в целом.
"Вы знакомы с Джорджем Баланчиным? Если нет, то скажу вам, что он — грузин и его грузинское имя — Георгий Баланчивадзе. Он обладает личным шармом, он брюнет, гибкий отменный танцор и самый гениальный мастер балетной техники из тех, кого я знаю. Будущее за нами. И, ради Бога, не позволяйте нам потерять его!" — это отрывок из письма американского искусствоведа и импресарио Линкольна Кирстайна своему коллеге в Америке. Именно у него в голове родилась безумная идея о создании американского балета под руководством не кого иного, как Джорджа Баланчина.
Но до этой авантюрной на тот момент задумки Кирстайна путь Баланчина был нелегок и извилист. Родился Джордж Баланчиин (при рождении Георгий Мелитонович Баланчивадзе) 22 января 1904 года в Санкт-Петербурге, в семье известного грузинского композитора Мелитона Баланчивадзе, одного из основоположников современной грузинской музыкальной культуры. Мать Георгия Баланчивадзе — Мария Васильева — была русской. Именно она привила Георгию любовь к искусству и, в частности, к балету.
В 1913 году Баланчивадзе был зачислен в балетную школу при Мариинском театре, где учился у Павла Гердта и Самуила Андрианова. "У нас была настоящая классическая техника, чистая. В Москве так не учили… У них, в Москве, все больше по сцене бегали голые, этаким кандибобером, мускулы показывали. В Москве было больше акробатики. Это совсем не императорский стиль", — говорил Баланчивадзе.
Учеником он был старательным и, окончив школу, был в 1921 году принят в труппу петроградского Государственного театра оперы и балета (бывшего Мариинского). Став еще в начале 1920-х годов одним из организаторов коллектива "Молодой балет", Баланчивадзе уже тогда начал ставить свои номера, которые исполнял вместе с другими молодыми артистами. Жилось им нелегко — приходилось и голодать.
"1923 год подходил к концу. Из петербургского Мариинского театра мы поехали на гастроли в Германию. Я просрочил дату возвращения. В один дождливый день я получил телеграмму: "Немедленно возвращайтесь домой, не то ваши дела будут плохи". Телеграмму подписывал комендант Мариинского театра. Вот я и испугался, раз он пишет, что мои дела плохи. Испугался и остался", — пишет в своих воспоминаниях Баланчивадзе.
Вскоре в Париже величайший импресарио Сергей Дягилев, открывший миру не только русское искусство, но и много великих имен, приглашает Баланчивадзе и других артистов группы в свою знаменитую труппу "Русский балет". Именно по настоятельной рекомендации Дягилева Георгий адаптировал свое имя на западный манер и стал Джорджем Баланчиным.
Вскоре Баланчин становится балетмейстером "Русского балета". Он поставил для Дягилева десять балетов, в том числе "Аполлон Мусагет" на музыку Игоря Стравинского (1928), который, вместе с "Блудным сыном" на музыку Сергея Прокофьева до сих пор считается шедевром неоклассической хореографии. Тогда же началось многолетнее сотрудничество Баланчина и Стравинского и было озвучено творческое кредо Баланчина: "Видеть музыку, слышать танец".
Бостонский миллионер был одержим балетом. У него была мечта: создать американскую балетную школу, и на ее базе — американскую балетную компанию. В лице молодого, ищущего, талантливого, амбициозного Баланчина Кирстайн увидел человека, способного воплотить его мечту в жизнь. Хореограф согласился и в октябре 1933 года переехал в США.
Здесь начался самый длительный и блестящий период его деятельности. Стартовал балетмейстер буквально на пустом месте. Первым проектом Джорджа Баланчина на новом месте было открытие балетной школы. При финансовой поддержке Кирстайна и Эдварда Уорберга 2 января 1934 года Школа американского балета приняла первых учеников. Первым балетом, который Баланчин поставил со студентами, была "Серенада" на музыку Чайковского.
Затем была создана небольшая профессиональная труппа "Американский балет". Она танцевала сначала в "Метрополитен-опера" — с 1935 по 1938 год, затем гастролировала как самостоятельный коллектив. В 1936 году Баланчин поставил балет "Убийство на Десятой авеню". Первые рецензии были уничтожающими. Баланчин оставался невозмутимым. Он твердо верил в успех. Успех пришел после десятилетий напряженного труда: явились и неизменные восторги прессы, и многомиллионный грант от Фонда Форда, и портрет Баланчина на обложке журнала "Тайм". И главное — переполненные залы на представлениях его балетной труппы. Джордж Баланчин стал признанным главой американского балета, законодателем вкусов, одним из лидеров неоклассицизма в искусстве.
В своих танцах Баланчин стремился к классической завершенности формы, к безупречной чистоте стиля. Во многих его произведениях практически отсутствует какой-либо сюжет. Сам балетмейстер считал, что сюжет в балете совершенно не важен, главное лишь музыка и само движение: "Нужно отбросить сюжет, обойтись без декораций и пышных костюмов. Тело танцовщика — его главный инструмент, его должно быть видно. Вместо декораций — смена света… То есть танец выражает всё с помощью только лишь музыки". Поэтому для этого Баланчину были нужны предельно музыкальные, остро чувствующие ритм и высокотехничные танцовщики".
Интересный факт: Джордж Баланчин старался не пропускать выборы — он ценил возможность высказать свое мнение. Любил обсуждать политические вопросы и жалел, что этикет не позволяет говорить о политике во время ужинов. Более того, Баланчин был членом Суда присяжных, к чему относился с большой ответственностью, а его первым заседанием было дело против универмага "Блумингдей". А еще говорили, что Баланчин нередко использовал слоганы из телевизионной рекламы в уроках и репетициях.
Но с конца 1970-х у хореографа впервые начали проявляться признаки болезни Крейтцфельдта — Якоба, прогрессирующего дистрофического заболевания коры большого мозга и спинного мозга. Смерть при этом заболевании наступает в 85% случаев, при легкой форме, а при тяжелой излечение невозможно. Умер Джордж Баланчин в 1983 году, похоронен на кладбище Окленд в Нью-Йорке. Через пять месяцев после его смерти в Нью-Йорке был основан "Фонд Джорджа Баланчина".
Сегодня балеты Баланчина идут во всех странах мира. Он оказал решающее влияние на развитие хореографии ХХ века, не порывая с традициями, но смело обновляя их.
О своих творческих принципах Баланчин говорил: "Балет — настолько богатое искусство, что он не должен быть иллюстратором даже самых интересных, даже самых содержательных литературных первоисточников… Пятнадцать лет танцовщики вырабатывают каждую клетку своего тела, и все клетки должны петь на сцене. И если красота этого выработанного и вытренированного тела, его движения, его пластика, его выразительность доставят эстетическое удовольствие сидящим в зрительном зале, то балет, на мой взгляд, своей цели достиг".
Среди историй о русских эмигрантах у Сергея Довлатова есть и анекдот о том, как Баланчин не хотел писать завещание, а когда все-таки написал, то оставил брату в Грузии пару золотых часов, а все свои балеты раздарил восемнадцати любимым женщинам. Все балеты — это четыреста двадцать пять сочинений. Цифра, не поддающаяся осмыслению.
