Нана Гонгадзе – выделенное лицо грузинского телевидения 70-80-х годов. Она готовила креативные материалы, когда еще само значение этого слова мало кто знал. Подготовленные ею сюжеты вошли в золотой фонд центрального телевидения тех лет.
Нана Гонгадзе была собкором программы "Время" и в новом ракурсе знакомила многомиллионного зрителя с нашей страной и интересными представителями грузинского общества. Сегодня она проживает в США и так же успешно работает на американском телепространстве.
- Наверное, немногие знают, что до работы журналистом на телевидении вы танцевали в хореографическом ансамбле и успешно выступали на сцене…
— Да, действительно. Мне было 16 лет, когда я пришла на телевидение, но не в ранге журналиста. Тогда по утрам до полудня я работала диспетчером в троллейбусном парке, до четырех часов дня танцевала в ансамбле тбилисского транспортного управления, а в школу ходила по вечерам. Руководитель ансамбля, известный хореограф Бухути Дарахвелидзе был моим соседом. Отец мой умер рано, мама болела, и он привел меня в ансамбль, обучил танцу и даже назначил мне зарплату. Бухути Дарахвелидзе был строгим и требовательным, но сердце у него было доброе. Он воспитал много талантливых танцоров.
Однажды он поставил новый танец "Фреска", который исполняли три девочки, в том числе и я. Премьера танца состоялась в одной из передач грузинского телевидения. Тогда музыкальной редакции не было, а телевидение располагалось в одной маленькой комнате на Фуникулере, где стояла только одна камера, к тому же настолько близко, что во время танца мы едва двигались. Помню, после этого выступления у меня осталось чувство недовольства, потому что мне не хватило сцены, зрителя и аплодисментов…
- Позже вы работали и моделью. Затем было грузинское телевидение… Когда вы удостоились привилегии готовить репортажи для всесоюзного телевидения? Как это произошло?
— Когда Шеварднадзе решил стать кандидатом в члены Политбюро. Ему нужно было чаще появляться на экране, чтобы в Кремле видели результат его самоотверженного труда… Новым председателем Гостелерадио Грузии был назначен Гурам Энукидзе. Видимо, он сразу же ко мне расположился и как-то поручил вести первомайский концерт. Узнав, что я почти четыре года работала внештатно, удивился и сказал, что открывает русскую редакцию, и ему нужны как раз такие сотрудники, как я. Сначала мы освещали только съезды компартии, пленумы Верховного Совета, встречи Шеварднадзе с трудящимися, его выступления. Текст приходил уже готовый, пленки мы самолетом отправляли в Москву.
- Какой репортаж того периода вам запомнился более всего?
— Открытие Ингури ГЭС. 1978 год, когда я впервые озвучила свой текст и появилась в кадре. Я стояла на дне огромного пустого водохранилища и говорила, что скоро здесь все покроется водой. Было так холодно, что у меня губы слипались, и я еле проговаривала слова… Потом на дне этого водохранилища остались поселки, пустые дома, улицы… До сих пор у меня перед глазами эта грустная картина. Я представляла, скольким семьям пришлось покинуть землю предков…
Из самых запоминающихся репортажей вспоминается приезд в Тбилиси прославленного Московского театра сатиры — осенью 1975 года.
Вести эту передачу на русском языке предложили мне. Я очень волновалась, когда увидела в студии главного режиссера театра Валентина Плучека и знаменитых актеров: Андрея Миронова, Анатолия Папанова, Александра Ширвиндта и Михаила Державина. Я тепло их приветствовала, а Андрей Миронов, когда я протянула ему руку, наклонился и поцеловал ее. После передачи студийные операторы шутили, что, когда такой человек к ручке приложится, как после этого ее мыть?
- Вы одна из первых грузинских журналистов, освещавших встречи мировых лидеров… Расскажите, пожалуйста, об этом.
— В Москве был открыт офис Евросоюза, откуда я получила приглашение на саммит. Форум проходил в Португалии, в Лиссабоне, и на нем рассматривался вопрос помощи постсоветским странам. После развала СССР людям остро не хватало продовольствия, товаров первой необходимости, хлебозаводы охранялись вооруженной полицией. На этой встрече главы пяти бывших советских республик подписали документ, в котором заявили об отказе от ядерного оружия, размещенного на своей территории. Словом, я стала свидетелем исторического события… Освещала официальные визиты президента Шеварднадзе в Иран, Китай, Казахстан. Была в Кремле на встрече Шеварднадзе с Ельциным…
- В необходимости отправиться в эмиграцию вы убедились в 90-х годах?
— Ад начался после 2 сентября 1991 года. Москва ежедневно требовала репортажи, люди стали неуправляемы, общество разделилось… До сих пор не могу понять, откуда взялась среди нас такая ненависть, злость, неужели нельзя было мирно решить все спорные вопросы, неужели война была лучше, нежели компромисс? И зритель становился все более и более агрессивным… 19 декабря, помню, я вышла в отпуск и отправилась в Нью-Йорк к дочери. В конце февраля, когда я вернулась, меня встретил совершенно другой Тбилиси — в развалинах, угрюмый, серый, печальный, опасный и злой… С наступлением сумерек страшно было выходить на улицу, людей грабили на глазах у всех, и мы старались вернуться домой к трем — пяти часам. Однажды ко мне в дом позвонили, я открыла дверь, и ко мне ворвался вооруженный человек. Я оказала ему физическое сопротивление. У меня было повреждено лицо и выбиты зубы, мне долго пришлось ходить в синяках…
Заявление об увольнении я написала по собственному желанию и распрощалась с работой, которой посвятила почти 20 лет своей жизни. Взяла курс на Америку, туда, где меня ждали дочь, новорожденная внучка и совершенно пока еще не понятная жизнь… Представьте себе, 47-летняя женщина, без знания английского языка, приезжает в Америку… Конечно, поначалу мне пришлось очень трудно. Не сразу преодолела стресс. Сегодня я счастлива, потому что наконец моя мечта исполнилась, и я встретила такого человека, который относится ко мне с уважением… Мой американский муж – Фрэнк – продюсер на телевидении, и у нас общие интересы. Видимо, это, в основном, нас и сблизило… Счастлива я и тем, что живу рядом с дочерью и двумя внуками. Горжусь тем, что дети говорят по-грузински и очень любят Грузию…
