"Нино всегда была примой, таковой и останется…". Эти слова принадлежат Кириллу Иванову, бывшему тренеру сборной России по пулевой стрельбе. Трудно с ним не согласиться.
Салуквадзе — единственная грузинская спортсменка, на счету которой олимпийские медали всех достоинств. В Сеуле (1988) она выиграла золото в стрельбе из спортивного пистолета на дистанции 25 метров и серебро в стрельбе из пневматического пистолета на дистанции 10 метров. Спустя 20 лет в Пекине, Салуквадзе пополнила комплект олимпийских наград бронзой в пневматике.
Всю жизнь Салуквадзе тренировалась под руководством своего отца — Вахтанга Салуквадзе, сумевшего разглядеть в дочери талант и довести его до совершенства. В конце 80-ых — начале 90-ых этому тандему не было равных в мире. Об этом свидетельствуют шесть титулов чемпионки Мира и четыре золота на чемпионатах Европы. Говорить о призовых местах на этих турнирах даже не приходится.
Но это еще не все. На Олимпийские Игры в Рио квалифицировался уже сын Нино Салуквадзе — Цотне Мачавариани. И это будет первый в истории ОИ случай, когда на одних Играх выступят сын и мать. Да еще в одном виде спорта!
- Прежде чем начать, разрешите вас искренне поздравить с тем, что ваш сын Цотне Мачавариани также завоевал лицензию на ОИ в Рио.
— Спасибо большое! На самом деле, никто не ожидал, что так получится. Мы поставили его среди взрослых, а это уже признак того, что где-то в глубине души, пусть и небольшая, но надежда теплилась. Я давала только 30% на благополучный исход.
- Для вас это уже восьмая Олимпиада, и про ответственность спрашивать бессмысленно. Но это ваши первые Игры, на которые вы едете вместе со своим сыном. Учитывая именно это обстоятельство, Игры в Рио станут особенными?
— Естественно, они будут отличаться от всех остальных. Мы вместе с моим папой передавали весь накопившийся опыт нашим спортсменам и сейчас будем делать это с удвоенной энергией. В данном случае нет никакого значения – это будет мой сын или кто-то другой. Для меня главное, чтобы кто-нибудь из наших спортсменов показал приемлемый результат на внутренних соревнованиях. Потом я их беру под свою опеку и хожу за ними, как за своими цыплятами, как за родными.
И я утверждаю, что на тренировках, на огневом рубеже – сын, дочь, родственник, мама, папа, такого понятия не существует. Там есть спортсмен и тренер – и все. Дома – пожалуйста, а это работа. Да, я очень рада, что после того, как распался СССР, впервые кто-то кроме меня взял Олимпийскую лицензию в стрельбе. Молодой спортсмен, да к тому же мой сын. Это бонус.
- Почему был такой провал?
— Потому что не было никаких условий. Не было и нет. Олимпийские Игры, чемпионат Мира, чемпионат Европы – все соревнования такого уровня проходят на открытом стрельбище, при естественном освещении. А у нас элементарно открытого тира нет. Закрытый, да – но всего пять установок.
Стреляем по-прежнему в бумажные мишени, как до нашей эры. А все уже на компьютере стреляют и результаты смотрят на мониторе. Мы тут 25-метровый тир переделали. Взяли светофоры, приспособили старую технику и оборудование, стреляем в бумагу и смотрим через оптику, куда попали. Это не дело. Я уже не говорю про открытый тир. Поэтому часто приходится выезжать на сборы за пределы Грузии.
- То есть финансирование находится на низком уровне?
— Финансирование? Да, для меня — Нино Салуквадзе — правительство делало все. Куда и когда надо, всегда выезжали. Но я не хочу ездить одна. Нам нужно развивать спорт, нам нужно думать о молодых спортсменах. Поэтому достаточно часто я отказываюсь от поездок на те или иные соревнования, чтобы пустить эти средства на развитие молодежи.
И что самое главное, уже есть результаты. В прошлом году наши молодые ребята взяли на чемпионате Европы третье командное место, до этого одна девушка впервые попала на чемпионат Европы, другая была четвертой на Мире и пятой на Европе. Это уже достижение.
Для того, чтобы у команды были такие показатели, приходится чем-то жертвовать. Потому что без сборов не будет никаких результатов. Я наблюдаю за ними здесь на месте и, если вижу, что результат уже закреплен, беру их на сборы. Потому что именно на сборах ты видишь полную картину и понимаешь, что из себя представляет тот или иной спортсмен.
- Выявляете талантливых и способных?
— Да, конечно. А потом уже идет оттачивание навыков.
- Спрашивать про тир для стрельбы на 50 метров у мужчин бессмысленно?
— В принципе, да, потому что у нас просто нет возможностей. Несмотря на это, мой сын в прошлом году попал в финал чемпионата Европы и занял пятое место. Это парадокс.
- Может быть, генетика?
— На одной генетике и таланте, без работы далеко не уедешь. Про них тогда можно забыть. Сейчас любой спорт так стал развиваться, что одного таланта для достижения цели недостаточно.
- На предстоящих ОИ вам вновь предстоит столкнуться с Ясной Шикарич. У вас продолжается с ней заочное соперничество на ОИ и на других турнирах?
— Вы знаете, мы столько лет уже знаем друг друга, что за пределами стрельбища уже нет никаких соперников. Есть только подруги и друзья. Мы по возможности стараемся помогать друг-другу и поддерживать. В прошлом году к нам на сборы приезжали болгарские спортсменки. Да, мы конкуренты друг для друга на соревнованиях, но вне – мы должны помогать друг другу. Это в крови и у моего папы, и у меня. Мы так воспитаны.
- Вы едете уже на восьмые Игры. Может ли Олимпиада стать рядовым событием при такой частоте?
— Между ОИ такой большой интервал, что эти соревнования не могут иметь даже аналогов. Каждая Олимпиада – она индивидуальна и своеобразна. И никакой опыт тебе в этом не поможет. К каждым играм ты готовишься с нуля и открываешь чистую страницу.
Ни одни соревнования не могут быть похожи на другие, тем более ОИ. И "очередными" их назвать никак нельзя. Все спортсмены мечтают просто даже участвовать в Играх. Лично для меня это большой праздник и большое событие.
- Где вы получили лицензию на Игры в Рио?
— На чемпионате Европы в Мариборе, где я заняла четвертое место. Очень сложно она мне далась. Там разыгрывались всего две путевки. Из восьмерки надо было пройти в полуфинал и потом финал. У четверых уже была лицензия, а у четверых нет. Но в тот момент я этого не знала. Для меня главное — самой хорошо отстреляться, а не смотреть на результат соперников. Попав в финал, где выступали четверо спортсменов, я автоматически получила лицензию, потому что у двоих она была, а у двоих нет.
- На Играх в Лондоне вы были знаменосцем сборной Грузии. Есть негласное правило, что давать нести флаг спортсменам, которым предстоит выступать в ближайшие дни после церемонии открытия, или тем спортсменам, у которых задействованы руки, не рекомендуется. Не помешало вам?
— Если вы внимательно смотрели, то я несла флаг в левой руке. Так что не помешало. Но на самом деле, это очень большая честь, поэтому я не могла отказаться. Хотя я выступала уже через день.
Надо отметить, что в Лондоне организация была на высшем уровне. Мы недолго стояли на открытии, как обычно по 4-6 часов. Я семь ОИ прошла и только трижды была на церемонии открытия. Мы прошли только пол стадиона и потом этот флаг забрали. Он, кстати, был очень легкий, а не тяжелый, как обычно.
- В женском мировом рейтинге стрельбы на дистанцию 25 метров ведущие позиции занимают азиатки. У мужчин на 50 метрах аналогичная ситуация. Почему? За счет чего происходит доминирование спортсменов из Азии?
— Объясню. Дело в том, что Китай и Индия поздно включились в Олимпийское движение. При этом они быстро прогрессируют, так как уделяют огромное внимание и значение здоровому образу жизни.
В Индии, вообще, первый Олимпийский Чемпион был по стрельбе из винтовки. Это произошло в Пекине. После такого успеха в Индии стрельба стала чуть ли не национальным видом спорта.
Потому что спорт – это один из способов ознакомить мир со своей культурой. Когда еще твой флаг поднимают. Не это ли самое главное для любого спортсмена? Всех политиков знать не будут, а хороших спортсменов будут знать все и везде.
Олимпийские Игры и Олимпийское движение – одни из самых мирных событий. Поэтому очень трудно переварить и осмыслить, когда в 2008 году во время Игр в Пекине началась война. Даже до нашей эры все войны прекращались на время Олимпиад. Даже когда страны были не такого уровня – они до этого додумывались. А что у нас произошло? Где наш уровень развития?
- То, что сделали вы на церемонии награждения, заслуживает истинного восхищения. (Салуквадзе обняла Наталью Падерину из России, занявшую второе место, показав всему миру, что настоящий спорт, спорт сильных духом, находится вне политики — прим. ред.). Тогдашний президент МОК Жак Рогге даже сказал: "Это и есть истинное проявление олимпийского духа в его сути".
— Ну а что я должна была сделать? Мы с Натальей дружим очень много лет. И продолжаем. Еще раз повторю – никто не хочет войны. Никому она не нужна. А то, что политики намутили, то пусть сами между собой и разбирают. Страдают всегда простые люди.
Война – это та же самая торговля, только с оружием. Поэтому в такого рода авантюру я не втянусь.
Ведь вы были одной из тех, кто высказал протест против того, чтобы покинуть ОИ в Пекине?
— А кому бы это принесло пользу? Я тогда сказала – если вы решите, что надо покинуть ОИ, то я не буду "белой вороной" и буду вместе с командой. Но это решение было бы неправильным. Хорошо, что решили остаться.
- Вы можете назвать три основных качества, необходимых стрелку?
— Во-первых, это стойкость в психологии. Трудолюбие и концентрация внимания. Теория Узнадзе имеет огромное влияние на наш вид спорта. Когда ты о чем-то думаешь, то потом организм, хочешь ты этого или нет, это материализует.
Правильно мыслить, правильно думать, правильно настроиться, правильно провести соревнования – вот что самое важное. Потому что технику я могу вам поставить за полчаса. Ее вы можете освоить очень легко и быстро. А вот потом наступает момент психологической борьбы.
- Как стрелки снимают стресс? Ведь по сравнению с другими видами спорта выброс адреналина в стрельбе незаметен болельщикам. Никто не кричит, никто не делает кульбитов — на стрельбище все происходит очень размеренно, даже когда кто-нибудь выигрывает.
— Согласна. Со стороны не видно нашего напряжения — все внутри нас. Вот, скажем, бегун. У него один старт и один финиш. У нас же — 60 стартов и столько же финишей. Для нас каждый выстрел — это как отдельно взятый старт и финиш. И сохранять один настрой на всей дистанции — очень сложно. Фактически невозможно. Это требует нечеловеческих ресурсов. Вот этому надо учиться и тренироваться. Ко всему этому добавляется элементарный мандраж.
- Мандраж появляется в тот момент, когда спортсмен уже чувствует близость победы, или в какой-то другой момент?
— Если ты считаешь свои очки, то именно тогда начинаешь волноваться. Я, например, этого не делаю. За меня считает компьютер. Я просто смотрю на результат каждого отдельно взятого выстрела.
Если у тебя все с самого начала пошло хорошо, то еще раз повторю — надо уметь сохранить такой настрой. И наоборот, если у тебя не заладилось с самого старта, то нужно перестроиться. Вот что самое сложное в нашем виде спорта.
- Получается, что стрелкам гораздо тяжелее, чем скажем спринтерам?
— Да. Вы правильно заметили. Во многих других видах спорта ты можешь разозлиться, после чего начнешь активнее нападать (если это борьба) или сильнее бить по мячу (скажем, если футбол). Происходит сильнейший выброс эмоций и адреналина. А у нас наоборот. Ни в коем случае нельзя злиться. Наоборот — надо успокоиться. Если ты сделал плохой выстрел, то просто не имеешь права впадать в панику. И, естественно, со стороны этого не видно. Но что творится внутри — вы просто не представляете. К тому же надо успокоиться за очень короткий промежуток времени.
- Кто занимается вашей психологической подготовкой? Ваш отец?
— И отец, и психологи, и я сама уделяю этому много времени. Я работала со многими психологами, в том числе и спортивными. Психология — вообще очень тонкая работа. Может показаться, что это очень легко, но это не так. Каждый спортсмен, в каждом виде спорта индивидуален. И ты как специалист обязан знать психологию этого вида спорта и каждого спортсмена и соответствующим образом подобрать нужные слова, конкретно для этого спортсмена и конкретных обстоятельств. Иногда можно человеку дать пощечину и помочь этим, а иногда хватает и доброго слова. Все зависит от ситуации. Но кто бы тебе ни помогал, ты, в первую очередь, учишься бороться с самим собой.
Вы обращали внимания, как не азиатские тренеры переживают за своих подопечных? Кричат, выплескивают эмоции, бегают по бровке… И сравните их с азиатскими наставниками. Они само спокойствие. И как видно, это спокойствие себя оправдывает.
- В вашем виде спорта важна только психология или физическая подготовка тоже имеет значение?
— Имеет и еще какое. В первую очередь важна выносливость. Она нам просто необходима. Мы каждый день уделяем время физподготовке. Каждый день. Это и штанга, и бег, и плавание. Без этого стрелок просто не сможет приобрести необходимую выдержку и выносливость. Во время соревнований пульс достигает 170-200 ударов. Это невозможно вынести, если сердце не готово и не привыкло к таким нагрузкам. Спортсмен не выдержит на соревнованиях.
Берешь пистолет, становишься на рубеж и стреляешь — это не так. Когда это развлечение — то пожалуйста, а когда речь идет о профессиональном спорте — тут совершенно другой подход.
- Притом, что вы являетесь и спортивным функционером — удается находить время для тренировок?
— Помогают. Хочется успевать работать и в Олимпийском комитете. Знаете, как у меня было? После родов я оставляла детей своей маме, и меня всегда охватывало чувство, что меня им не хватает. Вот такое же ощущение в НОК Грузии (смеется). У меня чувство, что я там провожу недостаточно времени и не успеваю сделать многое из того, что нужно.
- Сколько времени в день вы уделяете тренировкам?
— У нас есть система. Тренироваться каждый день тоже не совсем правильно.
- Что за система, если не секрет?
— Да никакого секрета здесь нет. Нельзя все время только тренироваться. Нужно обращать внимание и на отдых, чтобы эти тренировки пошли на пользу. А то через месяц загнешься и будешь только лечиться. Поэтому идеальный вариант — это три дня тренировки и один день отдыха. Из-за этого у нас не существует суббот и воскресений. Все идет по графику и плану.
- Сколько обычно длится тренировка?
— Смотря, какая тренировка. Если это 10 метров (пневматика) — то три часа, со всеми элементами вполне достаточно. А если 25 метров — то часа четыре.
- Это конкретно вам достаточно?
— Да.
- Вы неоднократно заявляли, что 25 метров любите больше, чем 10. Почему?
— Наверное, потому, что это все-таки малокалиберное огнестрельное оружие. Я его чувстсвую что ли лучше. Там есть и медленная, и быстра стрельба. А 10 метров — только медленная. Вот как раз Шикарич больше любит пневматику. Поэтому в финале сеульской Олимпиады я никого не боялась и ее тоже.
- У вас индивидуальное оружие?
— Да, конечно. У спортсменов, которые выше среднего уровня и у которых есть какие-то результаты, у всех уже индивидуальное оружие. Индивидуальная рукоятка, подогнанная под руку спортсмена.
- У вас только один пистолет?
— Нет, несколько. Потому что как ни крути — это механизм, который имеет свойство ломаться. Сколько раз у меня портилось оружие на соревнованиях. В Пекине сломался пистолет во время пробных стрельб. После медленной стрельбы у меня был второй или третий результат. И на rapid fire вообще оторвался целик, и оружие вышло из строя. Не знаю, как это произошло, потому что я ни на секунду не оставляла оружие. Оно все время было при мне. Первые пять выстрелов пробные — это три секунды и потом семь секунд отдыхаешь. Вот за эти семь секунд я умудрилась вставить целик и кое-как достреляла до восьмерки. До сих пор не могу объяснить, что произошло. И таких случаев у меня было очень много.
Похожий случай произошел на чемпионате Европы. После медленной стрельбы у меня сломался курок. Как может сломаться курок — трудно себе представить, но тем не менее. Поменять никак не успевали. Нашли чей-то пистолет, дали мне. Главное, такой же марки. Рукоятка не моя, лежит в руке плохо. Но ничего — отстрелялась и выиграла тот турнир. Только потом узнала, что пистолет принадлежал кому-то из мужчин сборной СССР. Что поделать — всякое случается (смеется).
- Обывательский вопрос — стреляли когда-нибудь из снайперской винтовки?
— Нет. Из автомата приходилось, из "Макарова", из других пистолетов тоже, но вот из снайперской не приходилось. Но из оптики стреляла — по "бегущему кабану". Это очень интересное упражнение, которое сняли с программы ОИ и поэтому этой дисциплине уделяют очень мало внимания. На мой взгляд, это был самый интересный и зрелищный вид.
- Насколько разные ощущения, когда мишень видишь сквозь мушку и через оптику?
— Это совершенно разные вещи. Но у оптики совершенно другое предназначение. Я вообще на оружие смотрю исключительно, как на спортивный инвентарь. И никак по другому.
- На охоте не были?
— Нет и не собираюсь. Никогда не смогу выстрелить в зверя. Неоднократно предлагали и звали, но это бесполезно.
- А с утюгом тренировались?
— Нет, это выдумки журналистов. Зачем мне утюг нужен, когда дома оружие лежало (смеется). Папа всю жизнь стрелял. В 27 лет он начал заниматься стрелковым спортом. Выигрывал чемпионаты СССР, "спартакиады", но дальше не брали.
- Зато он воспитал прекрасного спортсмена.
— Он так и говорит: "Хорошо, что не брали, а то не было бы тебя".
- Как вообще произошло ваше знакомство со стрельбой? Это заслуга папы?
— Он не хотел, чтобы я занималась стрельбой. Я была физически очень слабой. Папа не думал, что я это потяну. Еще в школе я четыре года занималась баскетболом и даже была чемпионкой города среди школьников. Помню, что первая моя фотография в газете была связана с баскетболом. Но потом случилось так, что я оставила и баскетбол, и музыку, и танцы. Заниматься музыкой терпеть не могла (смеется). Очень люблю музыку, но заниматься — увольте. Не умею, и не мое (смеется).
Так получилось, что какое-то время я никуда не ходила. Тогда мама сказала отцу: "У нее много свободного времени, все время во дворе — возьми ее с собой" — в школе я очень хорошо училась и быстро справлялась с уроками. Да и дворы раньше были другими — никакой опасности не было.
Так что это моя мама настояла (улыбается). Сначала я очень не хотела ходить, потому что после баскетбола — игрового вида спорта, где и весело, и развлекаешься, стрельба нечто совершенно другое. Стоять на рубеже надо спокойно, разговаривать нельзя, смеяться тоже. После тренировки — пожалуйста, делай что хочешь. Но во время нее ты должен быть самим спокойствием. Это для меня было тяжело и непривычно. Тем более нам — южанам, с нашим темпераментом (смеется).
И все же вы остались?
— Да. Получилось так, что уже через два года я выиграла "спартакиаду" школьников и пошло-поехало. Из-за этого, не смогла сдать экзамены ни в восьмом, ни в десятом классе.
Потом поступила в физкультурный институт, хотя готовилась совершенно к другому. Всегда очень любила анатомию и биологию. Просто подумала, что хорошего специалиста из меня может не получиться, потому что все время буду в разъездах, а так буду учиться по профилю.
Хотя, если в физкультурном заниматься по-настоящему, то здесь многому можно научиться. Психологию, педагогику, физиологию, анатомию, биомеханику преподают на очень хорошем уровне, и все это очень полезно для спортсмена. Это должен знать каждый тренер.
- Как Цотне оказался в спорте?
— О, Цотне! Это тоже тяжелый вопрос (улыбается). Мой муж — бывший регбист Гоча Мачавариани. Я тоже очень люблю регби, потому что это очень мужественный вид спорта. Тем более когда знаешь правила и специфику — очень интересно смотреть. К тому же, я еще не встречала ни одного регбиста, который был бы плохим человеком.
Поэтому, когда родился мальчик, мой супруг очень хотел, чтобы Цотне тоже занимался регби. И он четыре года ходил на регби. У него было много травм, и в конце он получил такое повреждение, которое дает о себе знать и по сей день. Но параллельно Цотне ходил и в тир. Правда, сначала относился к стрельбе несерьезно, если можно так выразиться. А когда уже перестал заниматься регби, стал появляться в тире все чаще и чаще.
Как-то раз я взяла его на соревнования в Кутаиси. Он показал хороший результат — не свойственный ему. Потом были следующие соревнования, и он постепенно вошел во вкус. Там победил, тут выиграл. Потом взяли на сборы, и уже втянулся серьезно в стрельбу. В итоге за три года тренировок — лицензия на ОИ.
- На стрельбище и в тире вы само спокойствие, а какая вы дома?
— Мой муж очень шумный и темпераментный. А я его балансирую (смеется). Хотя, на самом деле, я очень эмоциональная, очень. Просто не всегда это проявляю, но все чувствую, все понимаю, переживаю. Я спокойно не могу смотреть фильмы, где плохо обращаются с детьми — не могу сдержать слез.
Конечно, каждый вид спорта воспитывает характер и влияет на его формирование. Но не до такой степени.
- У вас есть четкое разграничение, спорт — это работа, но вы "закрываете" дверь и становитесь просто Нино?
— Да, конечно. Дома я — жена, мама, дочка и невестка. Свекровь живет с нами и никуда от нас не хочет уходить. Спросите у нее сами, если хотите (смеется).
Я чувствую от людей, от коллег большое уважение и любовь. Вот это самое главное.
- В одном из интервью перед ОИ в Атланте вы сказали, что для вас самое главное — самореализация. Спустя 20 лет вы можете сказать, что вы полностью самореализовались или есть еще к чему стремиться?
— Вот говорят — восьмая олимпиада и т.д. Но для меня важнее качество, а не количество. Как, скажем, Виктор Санеев — три золота и серебро. Хотя на ОИ в Москве тоже золото было, хотя официально это серебро.
После 89 года мы прошли такое время, что это даже удивительно, что мы вообще остались как спортсмены. И как смогли выжить в этой стране, и смогли сохранить не только спортсменов, но и вид спорта. Это уже парадокс. Вот что обидно.
Если бы у нас была хотя бы половина тех условий, что у Сеула, я думаю, этих медалей было бы больше. Просто обидно.
Когда в Атланте, в финале я была второй, и там что-то произошло с компьютером, до сих верю, что это так было. До сих пор спрашиваю Бога: "За что ты меня так наказал? Потому что только ты знаешь, как я готовилась, как я пришла к этим олимпийским играм". В условиях, худших, чем у меня, наверное, даже в Сомали никто не готовился.
Но такая волна была в 90-еы годы. И она влияла и на людей, и на спортсменов — на всех.
— Когда произошел распад СССР и в 90-еы годы, многие спортсмены из постсоветских государств сменили гражданство и стали выступать за другие страны. Вам не предлагали подобное?
— Предлагали и не только в эти годы. Еще с 85 года были предложения — начиная с ЮАР и заканчивая Швейцарией. Предлагали. Перспективная, молодая — почему нет.
Но мой папа очень мудрый человек. Он сказал: "Я хочу быть счастливым на своей Родине". И эти его слова я всегда помню.
P.S. Я всегда говорю журналистам — если хотите помочь нам спортсменам, то должны прекратить все интервью перед Олимпиадой, чтобы мы могли нормально заняться подготовкой.
Потому что все и всегда задают один и тот же вопрос – что вы ждете от Олимпийских Игр? Для меня это уже пройденный этап, но молодой спортсмен не всегда правильно реагирует на такие вопросы.
